Принципиально важно не допустить повторной эскалации конфликта.
Четыре дня в столице Среднего Урала продолжались массовые сходы граждан в сквере на Октябрьской площади, где планируется строительство собора РПЦ. Они требовали сохранения парка. В пятницу, после обещания властей провести общегородской опрос, протестная активность, наконец, спала, но в целом напряженность сохраняется. Людям до сих пор не объяснили, кто и как будет проводить опрос, насколько открытым и контролируемым будет этот процесс. «Росбалт» попросил жителей Екатеринбурга рассказать о своем видении ситуации.
Станислав, житель Екатеринбурга, участник сходов:
«Неправильно говорить, что есть те, кто „за храм“ и те, кто „за сквер“. Есть те, кто „за строительство храма в этом месте“, и те, кто „против строительства храма на этом месте“. Во время противостояния в сквере были провокации с разных сторон, но основная масса пришедших — это были мирные, добрые люди, которые не имеют ничего против религии, и даже верующие, но у них есть позиция, что храм нужно строить где-нибудь в другом месте.
Сейчас власти тянут время. Горожан на самом деле устроил бы не опрос, а референдум. Мы прекрасно понимаем с юридической точки зрения, что при „опросе“ власти могут решать — прислушиваться и к его итогам или нет, в то время как с итогами референдума им „бодаться“ было бы тяжело.
Что будут делать стороны, если их не устроят результаты или они усомнятся в их объективности? Это страшный вопрос, очень страшный. Боюсь, что будет беда. Но надеюсь на благоразумие граждан».
Владимир Дуля, житель Екатеринбурга, участник сходов:
«Никто не против храма, но есть горожане, которые против постройки именно на этом месте. Думаю, что большая часть жителей вообще с безразличием к этому вопросу относится. Но среди тех, кто озаботился им, больше людей, которые против, чтобы строили на этом месте. Это — хорошее место для отдыха, там гуляли горожане, молодежь ездила на скейтбордах и велосипедах. И вдруг — политики с богатыми бизнесменами в кабинете меж собой решили: хотим здесь построить храм!.. Но ни с кем не посоветовались.
В четверг я уходил с чувством того, что горожане чего-то добились: мэр сказал, что будут проводить какой-то опрос. Но пока ничего не понятно, как это будет. Честно говоря, политикам я не доверяю. Провести опрос объективно можно, но это смотря, кто и с какими целями возьмется. Одно дело, если есть задача все равно храм построить, и другое дело — если есть желание принять справедливое решение. Тогда нужно правильно организовать этот опрос — так, чтобы были сторонние наблюдатели, общественные деятели, чтобы они не были куплены».
Евгений Маленкин, общественный деятель:
«Безусловно, за храм выступает любой здравомыслящий человек, православный человек. Но это история не про храм и не про сквер, это история про дестабилизацию государственного строя, про протест ради раскачивания лодки. Оговорюсь сразу, что среди протестующих есть искренние люди, которым жалко деревья и которые хотят, чтобы сквер был сохранен. Эти предложения нужно учесть. С этими людьми нужно вступать в диалог и разговаривать, информировать их, показывать проекты, аргументированно вступать в диалог.
Нужен был поиск компромисса, конфликт надо было гасить, иначе напряжение только росло бы. Вмешался президент, и областные власти сели за стол переговоров, пригласив обе стороны. Теперь нужно организовать дискуссионную площадку, чтобы услышать людей.
Я надеюсь, что опрос будет объективным, и процедура его будет прозрачной. Нужно договориться, что все стороны согласятся с решением, которое выдаст этот опрос. И я полностью согласен с предложением, чтобы в нем участвовали те 30 представителей, которые были на протестах. Пусть там будут те, кто максимально погрузился в этот протест, чтобы потом не было разговоров, что „без нас решили“, что мы не участвовали, как сейчас говорят про прошедшие общественные слушания. Надо, чтобы они сами участвовали в проведении опроса и потом могли сказать, есть ли у них нарекания или нет. Процедуру следует сделать максимально открытой.
Иначе… Когда работает эффект толпы, то может произойти что угодно. Этого допускать нельзя. Лучше сесть за стол переговоров и привести конфликт к правовому руслу, к диалогу».
Мария Кутепова, заместитель главного редактора «РБК-Екатеринбург»:
«В Екатеринбурге очень мало благоустроенных территорий, которые становятся центром притяжения людей самого разного возраста, социального статуса, куда можно приходить, чтобы сидеть на скамейках, устраивать пикники под деревьями. Территория на набережной — это действительно любимое и культовое место у горожан. Поэтому первыми в защиту сквера включились подростки — скейтеры, велосипедисты, которые там появлялись каждый вечер и любили проводить там время. Также подключились общественники, которые быстро узнали по соцсетям о том, что происходит.
Первая ночь стала катализатором всех последующих процессов. Оппонентами выступили непонятные люди в черном. Позднее стало известно, что это ЧОП, который работал на деньги РМК. Это в существенной степени спровоцировало социальное недовольство, и во вторую ночь приходили люди, которые возмутились еще и этим обстоятельством. В четверг была заполнена уже вся площадь, не было свободного места: пришли люди взрослые, предпенсионного возраста, которые никогда не участвовали в протестах и вообще не любили больших собраний народа.
Сейчас мы ждем решений по проведению опроса, чтобы администрация Екатеринбурга озвучила их: по формату, срокам, и были сформулированы сами вопросы. Принципиально важно не допустить повторной эскалации конфликта. Это и для мэрии должно быть важным, чтобы опрос был максимально легитимным, чтобы его итоги невозможно было подвергнуть сомнению и оспорить. Если кто-то будет не согласен, то — уже говорили об этом — они будут готовы снова выйти на улицы. А это — стихия, где нет прогнозов. Но хотелось бы прийти к компромиссу, чтобы закрыть проблему максимально корректно для всех».
Александра Новикова, екатеринбургская журналистка:
«В первые дни „за храм“ выступили бойцы „академии единоборств“ РМК, которых привезли защищать территорию от горожан. А „за сквер“ выступили горожане. И выступали довольно мирные граждане, а не „бесы“, как их назвал Владимир Соловьев. Это были люди, которые пели песни, вроде „Перемен“ Цоя, которые даже приходили с детьми в колясках.
В случившемся есть как политическая плоскость, так и то, что люди устали от того, что „альянс бизнеса, власти и церкви“ не считается с их мнением. История со сквером — это не первая подобная ситуация. В Екатеринбурге уже сносили телебашню, мукомольный завод. И тогда люди тоже выходили, но это были не акции протеста: люди просто толпами выходили на улицы, молча стояли и смотрели, а потом высказывались в соцсетях. Сейчас люди опять вышли на улицы, и это приняло стихийный характер. Нет никаких организаторов в том, что происходит. Выходят журналисты, историки, архитекторы — те, кому важен город, кто гуляет в этом сквере. Скверов и парков, где можно проводить время, у нас мало. Место, которое хотят забрать, и правда драгоценное для всего города.
В четверг я была на акции. Было какое-то ощущение промежуточной победы, но тревожное. Люди очень боятся, что им врут. Люди не верят власти, полиции, доверие почти полностью ушло. После того, как Владимир Путин высказался, власти Екатеринбурга, мэр Александр Высокинский вышли к народу, но провожали его криками „в отставку“ и „позор“.
Ничего не понятно по поводу предстоящего опроса. Смущает, что власти не хотят проводить референдум. Непонятно, кто будет ходить по квартирам или опрашивать на улицах. Пресс-конференция Высокинского в этом плане была бесполезна: там должны были рассказать, как и что будет, но вопросов и у прессы, и у граждан возникло еще больше.
Трудно предположить, во что это может вылиться, если людей попытаются опять обмануть. Возможно, протест продолжится на улицах. Сейчас история уже вышла за пределы Екатеринбурга и вошла в повестку дня всей страны».
Дмитрий Ремизов
Источник:
