Опыт военного конфликта десятилетней давности взят на вооружение и идет на экспорт.
Десять лет назад началась и всего за несколько дней закончилась грузино-российская война, она же «война 08.08.08», шедшая преимущественно на территории Южной Осетии. В тот момент Кремль формально признавал ее еще частью Грузии, как и Абхазию. Ни о вхождении в состав России, ни, тем более, о признании Москвой этих двух республик в качестве независимых государств на официальном уровне тогда еще и речи не было. Единственное военное присутствие в регионе — это российские миротворцы.
Как и все войны в прошлом дружественных государств, это была очень запутанная история. На стороне России воевали чеченские батальоны. При этом грузины ранее неформально поддерживали чеченских сепаратистов в войне против России — как минимум тем, что закрывали глаза на их присутствие на грузинской территории, в Панкисском ущелье, населенном преимущественно чеченцами.
Накануне конфликта обе стороны вели активные приготовления. Россия проводила учения, упирая на угрозу со стороны Грузии, шла активная эвакуация гражданского населения на территорию российской Северной Осетии — Алании. Этого не скрывали, но все равно в реальность войны мало кто верил. И все же она началась восьмого числа восьмого месяца 2008 года, так, будто планировал этот военный конфликт сумасшедший цифролог.
Грузинская армия атаковала, а югоосетинские формирования действенного сопротивления оказать не смогли. Но через горы, до того как Рокский тоннель был заблокирован, успели пройти российские войска. Их преимущество по численности и вооружению было очевидно, и уже в этот момент исход военного конфликта был предрешен.
Другое дело — его долгосрочные последствия. Даже когда российские военные зашли с тыла через Абхазию и разоружили практически все грузинские военные резервные части, мало кто верил, что Кремль примет решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. Однако произошло именно это. Неформальная мотивация состояла в том, что в противном случае две республики все равно будут «оторваны» от России при прямой поддержке Запада.
Это очень важный тезис, потому что именно войну в Южной Осетии можно считать тем моментом, после которого все свои внешнеполитические неудачи Кремль начал списывать на происки Запада, и со временем даже сам в это поверил.
Война в Южной Осетии также стала причиной масштабной военной реформы, начатой министром обороны Анатолием Сердюковым. Речь не только о перевооружении армии, хотя именно тогда выяснилось, например, что большая часть российской наземной техники и значительная часть авиации «слепнет» с наступлением темноты, а «глушилки» рассчитаны на советские еще масштабы всемирного конфликта, и если их включить, они накроют сразу несколько соседних стран. Проблемы были с качеством обмундирования, подготовкой, и даже территориальным расположением и структурой армейских частей.
Выводы были сделаны, причем весьма долгосрочные. Это показала операция в Крыму в 2014 году, события на востоке Украины, где, даже по официальным российским данным, было немало бывших российских военных или тех, кто «ушел в отпуск», чтобы поехать помогать самопровозглашенным «народным республикам» в Донецке и Луганске. В свою очередь военные действия в Сирии показали новое качество, которое приобрела российская боевая авиация.
Теперь вот мы знаем, что Россия официально направила своих военных инструкторов в Центральноафриканскую республику (где на днях убили троих российских журналистов, которые намеревались сделать материал о российских военных специалистах в ЦАР). Ходят слухи о том, что россиян видели в Судане, где идет гражданская война, а также некоторых других опасных регионах мира. Опыт, который начали набирать именно после войны в Южной Осетии, начинает работать далеко за пределами России — идет, что называется, на экспорт.
Ну и, наконец, самое главное, чему научились российские власти — это не бояться военных конфликтов и побеждать в них. Дипломатическое посредничество тогдашнего президента Франции Николя Саркози показало, что при большой настойчивости и наличии вооруженной силы на переговорах добиться можно очень много. Кроме того, если верить публикациям во французской прессе насчет историй про выплаты, которые якобы проводила мэрия Нижнего Тагила некоторым французским чиновникам, иностранцев нетрудно коррумпировать точно так же, как это делали западные бизнесмены-авантюристы в начале 1990-х годов с некоторыми российскими чиновниками.
Подводя итог, можно сказать, что знания и умения, приобретенные российскими властями и армией во время и сразу после войны в Южной Осетии, оказались критически важными для дальнейшего развития страны. Последующие десять лет Россия прожила под знаком югоосетинской войны и, скорее всего, с тем же перейдет и в следующее десятилетие. И так будет до тех пор, пока какой-то новый прецедент не докажет ошибочность сложившихся в 2008 году представлений о том, как надо себя вести в современном мире, чтобы добиться успеха.
Иван Преображенский
Источник:
